Содержание
I
Обломов сиял, идучи домой. У него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горят даже волосы. Так он и вошел к себе в комнату — и вдруг сияние исчезло и глаза в неприятном изумлении остановились неподвижно на одном месте: в его кресле сидел Тарантьев.
— Что это тебя не дождешься? Где ты шатаешься? — строго спросил Тарантьев, подавая ему свою мохнатую руку. — И твой старый чорт совсем от рук отбился: спрашиваю закусить — нету, водки — и той не дал.
— Я гулял здесь в роще, — небрежно сказал Обломов, еще не опомнясь от обиды, нанесенной появлением земляка, и в какую минуту!
Он забыл ту мрачную сферу, где долго жил, и отвык от ее удушливого воздуха. Тарантьев в одно мгновенье сдернул его будто с неба опять в болото. Обломов мучительно спрашивал себя: зачем пришел Тарантьев? надолго ли? — терзался предположением, что, пожалуй, он останется обедать и тогда нельзя будет отправиться к Ильинским. Как бы спровадить его, хоть бы это стоило некоторых издержек, — вот единственная мысль, которая занимала Обломова. Он молча и угрюмо ждал, что скажет Тарантьев.
— Что ж ты, земляк, не подумаешь взглянуть на квартиру? — спросил Тарантьев.
— Теперь это не нужно, — сказал Обломов, стараясь не глядеть на Тарантьева. — Я… не перееду туда.
— Что-о? Как не переедешь? — грозно возразил Тарантьев. — Нанял, да не переедешь? А контракт?
— Какой контракт?
— Ты уж и забыл? Ты на год контракт подписал. Подай восемьсот рублей ассигнациями, да и ступай куда хочешь. Четыре жильца смотрели, хотели нанять: всем отказали. Один нанимал на три года.
Обломов теперь только вспомнил, что в самый день переезда на дачу Тарантьев привез ему бумагу, а он второпях подписал, не читая.
«Ах, боже мой, что я наделал!» — думал он.
— Да мне не нужна квартира, — говорил Обломов, — я еду за границу…
— За границу! — перебил Тарантьев. — Это с этим немцем? Да где тебе, не поедешь!
— Отчего не поеду? У меня и паспорт есть: вот я покажу. И чемодан куплен.
— Не поедешь! — равнодушно повторил Тарантьев. — А ты вот лучше деньги-то за полгода вперед отдай.
— У меня нет денег.
— Где хочешь достань, брат кумы, Иван Матвеич, шутить не любит. Сейчас в управу подаст: не разделаешься. Да я свои заплатил, отдай мне.
— Ты где взял столько денег? — спросил Обломов.
— А тебе что за дело? Старый долг получил. Давай деньги! Я за тем приехал.
— Хорошо, я на днях приеду и передам квартиру другому, а теперь я тороплюсь…
Он начал застегивать сюртук.
— А какую тебе квартиру нужно? Лучше этой во всем городе не найдешь. Ведь ты ее видал? — сказал Тарантьев.
— И видеть не хочу, — отвечал Обломов, — зачем я туда перееду? Мне далеко…
— От чего? — грубо спросил Тарантьев.
Но Обломов не сказал, от чего.
— От центра, — прибавил он потом.
— От какого это центра? Зачем он тебе нужен? Лежать-то?
— Нет, уж я теперь не лежу.
— Что так?
— Так. Я… сегодня… — начал Обломов.
— Что? — перебил Тарантьев.
— Обедаю не дома…
— Ты деньги-то подай, да и черт с тобой!
— Какие деньги? — с нетерпением повторил Обломов. — Я на днях заеду на квартиру, переговорю с хозяйкой.
— Какая хозяйка? Кума-то? Что она знает? Баба! Нет, ты поговори с ее братом — вот увидишь!
— Ну хорошо, я заеду и переговорю.
— Да, жди тебя! Ты отдай деньги, да и ступай.
— У меня нет, надо занять.
— Ну так заплати же мне теперь, по крайней мере, за извозчика, — приставал Тарантьев, — три целковых.
— Где же твой извозчик? И за что три целковых?
— Я отпустил его. Как за что? И то не хотел везти: «по песку-то?», говорит. Да отсюда три целковых — вот двадцать два рубля!
— Отсюда дилижанс ходит за полтинник, — сказал Обломов, — на вот!
Он достал ему четыре целковых. Тарантьев спрятал их в карман.
— Семь рублей ассигнациями за тобой, — прибавил он. — Да дай на обед!
— На какой обед?
— Я теперь в город не поспею: на дороге в трактире придется, тут все дорого: рублей пять сдерут.
Обломов молча вынул целковый и бросил ему. Он не садился от нетерпения, чтоб Тарантьев ушел скорей, но тот не уходил.
— Вели же мне дать чего-нибудь закусить, — сказал он.
— Ведь ты хотел в трактире обедать? — заметил Обломов.
— Это обедать! А теперь всего второй час.
Обломов велел Захару дать чего-нибудь.
— Ничего нету, не готовили, — сухо отозвался Захар, глядя мрачно на Тарантьева. — А что, Михей Андреич, когда принесете барскую рубашку да жилет?..
— Какой тебе рубашки да жилета? — отговаривался Тарантьев. — Давно отдал.
— Когда это? — спросил Захар.
— Да не тебе ли в руки отдал, как вы переезжали? А ты куда-то сунул в узел да спрашиваешь еще…
Захар остолбенел.
— Ах ты, господи! Что это, Илья Ильич, за срам такой! — возразил он, обратясь к Обломову.
— Пой, пой эту песню! — возразил Тарантьев. — Чай, пропил, да и спрашиваешь…
— Нет, я еще отроду барского не пропивал! — захрипел Захар. — Вот вы…
— Перестань, Захар! — строго перебил Обломов.
— Вы, что ли, увезли одну половую щетку да две чашки у нас? — спросил опять Захар.
— Какие щетки? — загремел Тарантьев. — Ах ты, старая шельма! Давай-ка лучше закуску!
— Слышите, Илья Ильич, как лается? — сказал Захар. — Нет закуски, даже хлеба нет дома, и Анисья со двора ушла, — договорил он и ушел.
— Где ж ты обедаешь? — спросил Тарантьев. — Диво, право: Обломов гуляет в роще, не обедает дома… Когда ж ты на квартиру-то? Ведь осень на дворе. Приезжай посмотреть.
— Хорошо, хорошо, на днях…
— Да деньги не забудь привезти!
— Да, да, да… — нетерпеливо говорил Обломов.
— Ну, не нужно ли чего на квартире? Там, брат, для тебя выкрасили полы и потолки, окна, двери — все: больше ста рублей стоит.
— Да, да, хорошо… Ах, вот что я хотел тебе сказать, — вдруг вспомнил Обломов — сходим, пожалуйста, в палату, нужно доверенность засвидетельствовать…
— Что я тебе за ходатай достался? — отозвался Тарантьев.
— Я тебе прибавлю на обед, — сказал Обломов.
— Туда сапог больше изобьешь, чем ты прибавишь.
— Ты поезжай, заплачу.
— Нельзя мне в палату идти, — мрачно проговорил Тарантьев.
— Отчего?
— Враги есть, злобствуют на меня, ковы строят, как бы погубить.
— Ну хорошо, я сам съезжу, — сказал Обломов и взялся за фуражку.
— Вот, как приедешь на квартиру, Иван Матвеич тебе все сделает. Это, брат, золотой человек, не чета какому-нибудь выскочке-немцу! Коренной, русский служака, тридцать лет на одном стуле сидит, всем присутствием вертит, и деньжонки есть, а извозчика не наймет, фрак не лучше моего, сам тише воды, ниже травы, говорит чуть слышно, по чужим краям не шатается, как твой этот…
— Тарантьев! — крикнул Обломов, стукнув по столу кулаком. — Молчи, чего не понимаешь!
Тарантьев выпучил глаза на эту никогда не бывалую выходку Обломова и даже забыл обидеться тем, что его поставили ниже Штольца.
— Вот как ты нынче, брат… — бормотал он, взяв шляпу, — какая прыть!
Он погладил свою шляпу рукавом, потом поглядел на нее и на шляпу Обломова, стоявшую на этажерке.
— Ты не носишь шляпу, вот у тебя фуражка, — сказал он, взяв шляпу Обломова и примеривая ее. — Дай-ка, брат, на лето…
Обломов молча снял с его головы свою шляпу и поставил на прежнее место, потом скрестил на груди руки и ждал, чтоб Тарантьев ушел.
— Ну, чорт с тобой! — говорил Тарантьев, неловко пролезая в дверь. — Ты, брат, нынче что-то… того… Вот поговори-ка с Иваном Матвеичем да попробуй денег не привезти.
Страницы: 123456789101112
Гончаров «Обломов», часть 3, глава 1 – читать текст
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I
Обломов сиял, идучи домой. У него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горят даже волосы. Так он и вошел к себе в комнату – и вдруг сияние исчезло и глаза в неприятном изумлении остановились неподвижно на одном месте: в его кресле сидел Тарантьев.
– Что это тебя не дождешься? Где ты шатаешься? – строго спросил Тарантьев, подавая ему свою мохнатую руку. – И твой старый черт совсем от рук отбился: спрашиваю закусить – нету, водки – и той не дал.
– Я гулял здесь в роще, – небрежно сказал Обломов, еще не опомнясь от обиды, нанесенной появлением земляка, и в какую минуту!
Гончаров. Обломов. Аудиокнига
Он забыл ту мрачную сферу, где долго жил, и отвык от ее удушливого воздуха. Тарантьев в одно мгновенье сдернул его будто с неба опять в болото. Обломов мучительно спрашивал себя: зачем пришел Тарантьев? надолго ли? – терзался предположением, что, пожалуй, он останется обедать и тогда нельзя будет отправиться к Ильинским. Как бы спровадить его, хоть бы это стоило некоторых издержек, – вот единственная мысль, которая занимала Обломова. Он молча и угрюмо ждал, что скажет Тарантьев.
– Что ж ты, земляк, не подумаешь взглянуть на квартиру? – спросил Тарантьев.
– Теперь это не нужно, – сказал Обломов, стараясь не глядеть на Тарантьева. – Я… не перееду туда.
– Что-о? Как не переедешь? – грозно возразил Тарантьев. – Нанял, да не переедешь? А контракт?
– Какой контракт?
– Ты уж и забыл? Ты на год контракт подписал. Подай восемьсот рублей ассигнациями, да и ступай куда хочешь. Четыре жильца смотрели, хотели нанять: всем отказали. Один нанимал на три года.
Обломов теперь только вспомнил, что в самый день переезда на дачу Тарантьев привез ему бумагу, а он второпях подписал, не читая.
«Ах, боже мой, что я наделал!» – думал он.
– Да мне не нужна квартира, – говорил Обломов, – я еду за границу…
– За границу! – перебил Тарантьев. – Это с этим немцем? Да где тебе, не поедешь!
– Отчего не поеду? У меня и паспорт есть: вот я покажу. И чемодан куплен.
– Не поедешь! – равнодушно повторил Тарантьев. – А ты вот лучше деньги-то за полгода вперед отдай.
– У меня нет денег.
– Где хочешь достань, брат кумы, Иван Матвеич, шутить не любит. Сейчас в управу подаст: не разделаешься. Да я свои заплатил, отдай мне.
– Ты где взял столько денег? – спросил Обломов.
– А тебе что за дело? Старый долг получил. Давай деньги! Я за тем приехал.
– Хорошо, я на днях приеду и передам квартиру другому, а теперь я тороплюсь…
Он начал застегивать сюртук.
– А какую тебе квартиру нужно? Лучше этой во всем городе не найдешь. Ведь ты ее видал? – сказал Тарантьев.
– И видеть не хочу, – отвечал Обломов, – зачем я туда перееду? Мне далеко…
– От чего? – грубо спросил Тарантьев.
Но Обломов не сказал, от чего.
– От центра, – прибавил он потом.
– От какого это центра? Зачем он тебе нужен? Лежать-то?
– Нет, уж я теперь не лежу.
– Что так?
– Так. Я… сегодня… – начал Обломов.
– Что? – перебил Тарантьев.
– Обедаю не дома…
– Ты деньги-то подай, да и черт с тобой!
– Какие деньги? – с нетерпением повторил Обломов. – Я на днях заеду на квартиру, переговорю с хозяйкой.
– Какая хозяйка? Кума-то? Что она знает? Баба! Нет, ты поговори с ее братом – вот увидишь!
– Ну хорошо, я заеду и переговорю.
– Да, жди тебя! Ты отдай деньги, да и ступай.
– У меня нет, надо занять.
– Ну так заплати же мне теперь, по крайней мере, за извозчика, – приставал Тарантьев, – три целковых.
– Где же твой извозчик? И за что три целковых?
– Я отпустил его. Как за что? И то не хотел везти: «по песку-то?», говорит. Да отсюда три целковых – вот двадцать два рубля!
– Отсюда дилижанс ходит за полтинник, – сказал Обломов, – на вот!
Он достал ему четыре целковых. Тарантьев спрятал их в карман.
– Семь рублей ассигнациями за тобой, – прибавил он. – Да дай на обед!
– На какой обед?
– Я теперь в город не поспею: на дороге в трактире придется, тут все дорого: рублей пять сдерут.
Обломов молча вынул целковый и бросил ему. Он не садился от нетерпения, чтоб Тарантьев ушел скорей, но тот не уходил.
– Вели же мне дать чего-нибудь закусить, – сказал он.
– Ведь ты хотел в трактире обедать? – заметил Обломов.
– Это обедать! А теперь всего второй час.
Обломов велел Захару дать чего-нибудь.
– Ничего нету, не готовили, – сухо отозвался Захар, глядя мрачно на Тарантьева. – А что, Михей Андреич, когда принесете барскую рубашку да жилет?..
– Какой тебе рубашки да жилета? – отговаривался Тарантьев. – Давно отдал.
– Когда это? – спросил Захар.
– Да не тебе ли в руки отдал, как вы переезжали? А ты куда-то сунул в узел да спрашиваешь еще…
Захар остолбенел.
– Ах ты, господи! Что это, Илья Ильич, за срам такой! – возразил он, обратясь к Обломову.
– Пой, пой эту песню! – возразил Тарантьев. – Чай, пропил, да и спрашиваешь…
– Нет, я еще отроду барского не пропивал! – захрипел Захар. – Вот вы…
– Перестань, Захар! – строго перебил Обломов.
– Вы, что ли, увезли одну половую щетку да две чашки у нас? – спросил опять Захар.
– Какие щетки? – загремел Тарантьев. – Ах ты, старая шельма! Давай-ка лучше закуску!
– Слышите, Илья Ильич, как лается? – сказал Захар. – Нет закуски, даже хлеба нет дома, и Анисья со двора ушла, – договорил он и ушел.
– Где ж ты обедаешь? – спросил Тарантьев. – Диво, право: Обломов гуляет в роще, не обедает дома… Когда ж ты на квартиру-то? Ведь осень на дворе. Приезжай посмотреть.
– Хорошо, хорошо, на днях…
– Да деньги не забудь привезти!
– Да, да, да… – нетерпеливо говорил Обломов.
– Ну, не нужно ли чего на квартире? Там, брат, для тебя выкрасили полы и потолки, окна, двери – все: больше ста рублей стоит.
– Да, да, хорошо… Ах, вот что я хотел тебе сказать, – вдруг вспомнил Обломов – сходим, пожалуйста, в палату, нужно доверенность засвидетельствовать…
– Что я тебе за ходатай достался? – отозвался Тарантьев.
– Я тебе прибавлю на обед, – сказал Обломов.
– Туда сапог больше изобьешь, чем ты прибавишь.
– Ты поезжай, заплачу.
– Нельзя мне в палату идти, – мрачно проговорил Тарантьев.
– Отчего?
– Враги есть, злобствуют на меня, ковы строят, как бы погубить.
– Ну хорошо, я сам съезжу, – сказал Обломов и взялся за фуражку.
– Вот, как приедешь на квартиру, Иван Матвеич тебе все сделает. Это, брат, золотой человек, не чета какому-нибудь выскочке-немцу! Коренной, русский служака, тридцать лет на одном стуле сидит, всем присутствием вертит, и деньжонки есть, а извозчика не наймет, фрак не лучше моего, сам тише воды, ниже травы, говорит чуть слышно, по чужим краям не шатается, как твой этот…
– Тарантьев! – крикнул Обломов, стукнув по столу кулаком. – Молчи, чего не понимаешь!
Тарантьев выпучил глаза на эту никогда не бывалую выходку Обломова и даже забыл обидеться тем, что его поставили ниже Штольца.
– Вот как ты нынче, брат… – бормотал он, взяв шляпу, – какая прыть!
Он погладил свою шляпу рукавом, потом поглядел на нее и на шляпу Обломова, стоявшую на этажерке.
– Ты не носишь шляпу, вот у тебя фуражка, – сказал он, взяв шляпу Обломова и примеривая ее. – Дай-ка, брат, на лето…
Обломов молча снял с его головы свою шляпу и поставил на прежнее место, потом скрестил на груди руки и ждал, чтоб Тарантьев ушел.
– Ну, черт с тобой! – говорил Тарантьев, неловко пролезая в дверь. – Ты, брат, нынче что-то… того… Вот поговори-ка с Иваном Матвеичем да попробуй денег не привезти.
Для перехода к тексту следующей / предыдущей главы романа пользуйтесь расположенными ниже кнопками Вперёд / Назад.
- Вы здесь:
-
Русская литература
- Гончаров «Обломов», часть 3, глава 1 – читать текст
Ещё по теме…
Конец
Книга закончилась. Надеемся, Вы провели время с удовольствием!
Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями:
- ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1
- I 1
- II 5
- III 12
- IV 14
- V 19
- VI 21
- VII 24
- VIII 27
- IX СОН ОБЛОМОВА 36
- X 53
- XI 55
- ЧАСТЬ ВТОРАЯ 56
- I 56
- II 60
- III 61
- IV 64
- V 68
- VI 75
- VII 78
- VIII 81
- IX 87
- X 91
- XI 99
- XII 103
- ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 107
- I 107
- II 108
- III 112
- IV 115
- V 121
- VI 124
- VII 126
- VIII 131
- IX 133
- X 134
- XI 135
- XII 138
- ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 138
- I 138
- II 143
- III 145
- IV 147
- V 157
- VI 160
- VII 163
- VIII 166
- IX 174
- X 180
- XI 182
Ширина: 100% <label>Выравнивать текст</label>
Перед вами краткое содержание третьей части романа Ивана Александровича Гончарова «Обломов». Однако, если вы искали краткий пересказ другой части романа – воспользуйтесь навигацией ниже:
ЧАСТЬ 1 | ЧАСТЬ 2 | ЧАСТЬ 3 | ЧАСТЬ 4 |
3 ЧАСТЬ – краткое содержание
Начав заниматься делами, Обломов едет в дом вдовы коллежского секретаря Пшеницына, к куме Тарантьева Агафье. В ее поместье месяца три назад были перевезены вещи Обломова, однако он сам не прожил там ни дня. Теперь Тарантьев требует с него денег за квартиру, так как договор был по глупости подписан.
Агафья — полная, белокожая женщина лет тридцати. Обломов селится у нее, поначалу часто ездит к Ольге, но потом начинает лениться, и они перестают видеться. На хозяйку же Обломов начинает смотреть с интересом. В преддверии зимы Захар спрашивает Обломова, состоится ли свадьба с Ольгой после Рождества. Обломов пугается, что идут сплетни, а они с Ольгой до сих пор ничего не сказали тетке, и поэтому решает убедить Захара, что жениться вовсе и не собирается. К тому же он узнает, что Ильинские бедны.
Обломов получает письмо от Ольги, в котором она назначает ему свидание в Летнем саду. Он едет туда с неохотой, считает, что им не нужно встречаться наедине. Ольга говорит, что решила все сказать тетке. Обломов бледнеет и советует не торопиться, однако Ольга просит его приехать завтра к обеду.
В течение нескольких дней Обломов не появляется, успокаивая себя тем, что ждет письма из своей деревни от соседа-поверенного. Ольге же он сообщает в письме, что простудился и потому приехать пока не может. Через некоторое время мосты сняли, Нева должна была замерзнуть — у Обломова есть повод, чтобы не ехать к Ольге. Он вяло начинает читать книги, которые присылает ему невеста и, борясь со скукой, общается с хозяйкой. Река замерзает, по льду настилают мостки, и перебраться на другой берег можно, но Обломов всячески избегает этого. Он не желает становиться в центр внимания родственников Ольги, ловить значительные и любопытные взгляды посторонних. К тому же у него нет денег на подарок невесте.
Ольга ждет и волнуется. Выясняется, что в следующем месяце кончится судебная тяжба по ее имению, так что она не пойдет под венец бесприданницей. Обломову об этом она пока не говорит, решает «доследить до конца, как в его ленивой душе любовь совершит переворот, как окончательно спадет с него гнет, как он не устоит перед близким счастьем, получит благоприятный ответ из деревни и, сияющий, прибежит, прилетит и положит его к ее ногам».
Когда Обломов не показывается в назначенный день, Ольга решает, что он болен, и на следующий день сама приезжает к нему. Он признается, что здоров, но боится сплетен и не хочет говорить с теткой, пока не решатся его дела с собственным имением. Ольга перестает ему верить. Берет со стола присланную ею книгу, в которой страница запылилась, понимает, что Обломов ее не читал. Смотрит на беспорядок и спрашивает, чем же занимался Обломов все это время. Понимает, что он вернулся к тому существованию, в котором пребывал до знакомства с нею.
Между ними происходит разговор Ольга упрекает Обломова в том, что он не любит ее, обманывает, опускается и не хочет действовать. Он опровергает ее слова, едет к ней домой, затем они идут вместе в театр. На следующий день приходит долгожданное письмо из деревни Обломова, в котором сосед отказывается брать на себя управление запущенным имением. Обломову необходимо срочно приехать, но у него нет денег.
Брат Агафьи Иван Матвеевич задумал прибрать деревню Обломова к рукам и советует Илье Ильичу в качестве управляющего своего сослуживца Исая Фомича Затертого. Обломов соглашается, сообщает об этом Ольге. Она удивлена: он готов поручить дело незнакомому человеку! Но Обломов не хочет заниматься своим имением сам, он отвык ездить по дорогам, особенно зимой, опасается обмана и сетует, что нет Штольца, который бы все уладил.
Эти разговоры пагубно влияют на отношение Ольги к Обломову.
«Я думала, что я оживлю тебя … а ты уж давно умер… Я любила в тебе то, что я хотела, чтоб было в тебе, что указал мне Штольц… Ты добр, умен, нежен, благороден… Что сгубило тебя? Нет имени этому злу…» «Есть, — отвечает Обломов. — Обломовщина».
Они расстаются. Обломов в отчаянии. Он долго и бесцельно ходит по улицам, возвращается домой поздно ночью, а утром следующего дня Захар застает его в горячке.
Перейти к краткому пересказу четвертой части
Используемые источники:
- https://skazki.rustih.ru/ivan-goncharov-oblomov-chast-3/
- http://rushist.com/index.php/rus-literature/6348-goncharov-oblomov-chast-3-glava-1-chitat-tekst
- https://bookscafe.net/read/goncharov_ivan-oblomov-82498.html
- https://sochinenie-rus.ru/oblomov-kratkoe-soderzhanie-po-chastyam-i-glavam-chast-3/